Современный кинематограф, изображая тему Великой Отечественной войны, часто, на мой взгляд, увлекается подачей жестокости следователей НКВД ведущих допрос вышедших из окружения бойцов и командиров Красной армии.

Эти сцены вызывают одновременно  чувство сострадания к жертвам кровавых допросов и возмущение несправедливостью и зверством ведущих допрос следователей, на которых невольно смотришь, как на врагов, не имеющих отношения к нашей армии и стране. Но, разумеется, все это правда, но не полная. И, чтобы пополнить эту явно перекошенную тему, я хочу рассказать одну историю, которую рассказал непосредственный участник событий осени 1941 года Дмитрий Матвеевич Гончаров, прах которого ныне покоится на усть-донецком кладбище.

Уроженец Тацинского района, хуторской парень, Дмитрий Матвеевич был призван на службу в Красную Армию в 1939 году. Вскоре его направили на войну с Финляндией, на которую он просто не успел. В 41-м стал готовиться на демобилизацию и даже приготовил для этого фуражку, которая была самым примечательным элементом в тогдашней, в целом невзрачной, без погон, форме, но неожиданно нагрянувшая Великая Отечественная война еще увеличила срок службы.

Несмотря на самоуверенные заявления Наркома обороны К. Е. Ворошилова: «Воевать будем только на чужой территории!», война началась с того, что страна стала стремительно терять свою территорию. Но стоит заметить, что когда Ворошилов это заявлял в 39 году, то основания для такого оптимизма в то время были, поскольку промышленность обеспечивала Красную Армию всем необходимым и она достойно выглядела по сравнению с другими армиями мира, что подтверждалось разгромом японцев на Халхин  Голе. Да и Гитлер в то время высказывался: «Россия слишком большой кусок —  им можно подавиться», потому что Красная Армия тогда была слишком опасна для Вермахта.

Но к июню 1941 года военно-политическая ситуация радикально изменилась в пользу Германии, которая смогла создать самую сильную армию в Европе. Этому поспособствовала предательская политика и трусливая нерешительность руководства Англии и Франции, позволивших Гитлеру, дипломатическим и военным путем,  подчинить почти всю экономику Европы и одни только чехословацкие заводы «SKODA» позволяли увеличить производство танков сразу на тридцать процентов! И таким образом, 22 июня 1941 года СССР предстояло воевать фактически с эквивалентом нынешнего Евросоюза, а на выравнивание соотношения с которым, просто не хватало времени.

Имея полное преимущество, особенно в воздухе, немецкая армия стремительно продвигалась вглубь страны, создавая на своем пути один за другим «котлы», поглощавшие сотни тысяч бойцов и командиров кадровых частей Красной Армии. И в одном из таких «котлов», под Вязьмой, оказался Дмитрий Матвеевич.

Оказавшись в окружении, в составе случайно образовавшейся группы красноармейцев, с минометной плитой на спине, он пробирался по лесам и болотам с надеждой выйти к своим.

Среди спутников царили уныние и панические настроения. Командиры и политработники вместе с формой сжигали партбилеты и прочие документы, переодеваясь после этого в рядовых бойцов, на случай плена. Но Дмитрий Матвеевич почему-то не «догадался» избавиться от своего комсомольского билета, бережно сохранив его при себе.

И вот наступил момент, который прервал их совместное путешествие, о котором он рассказывает: «Стоим мы в лесу. И тут подъезжает машина и в черных шинелях с автоматами, кричат по-русски: «Стой!». А я был молодой, при здоровье и, сбросив плиту, как дал километров пять – без оглядки!»

Через некоторое время (подробности не помню) он вышел к своим, где предъявил комсомольский билет. Его зачислили в ближайшую часть, поставили на довольствие и он продолжил дальнейшую службу.

И далее он рассказывает: «Нахожусь я в карауле. Меня увидел и подзывает политрук: «Гончаров». Я подошел, и он вручает мне ба-льшой кулек каньхвет и поблагодарил за то, что я сохранил комсомольский билет».

Дмитрий Матвеевич прошел всю войну фронтовым шофером, бывал под бомбежками и ни одной царапины. Демобилизовался с «Курилов», где поучаствовал в войне с Японией.

Из боевых наград была только медаль «За боевые заслуги», но зато, кроме медали «За победу над Германией» у него еще была «За победу над Японией». Но, а за главный подвиг он был награжден только «ба-льшим кульком каньхвет», да и то по партийной линии. Хотя по-настоящему рисковал жизнью, поскольку окажись он в лапах «черных шинелей», то за комсомольский билет его сразу бы расстреляли, потому что коммунисты после истории с поджогом Рейхстага стали идейными  врагами фашистов и подлежали после взятия в плен, как и комсомольцы, расстрелу.

У Дмитрия Матвеевича было всего 5 классов образования, поэтому он часто говорил: «Я малограмотный».  Поэтому никогда не критиковал начальников и правительство, считая, что «это не моего ума дело», а предпочитал, молча делать только то, что ему положено. Вот и тогда в лесу он сделал то, что ему было положено.

А вот, если бы тогда, в лесу он поступил бы так же «предусмотрительно», как  «грамотные» политруки и командиры, избавившись от комсомольского билета? То тогда с ним произошло то, что демонстрирует современный кинематограф. И когда я вижу такое, то невольно вспоминаю Дмитрия Матвеевича Гончарова и комсомольский билет, который с ним прошел всю войну (лично мне, довелось его видеть), то вырисовывается более точная картина о тех временах, чем кровавые спецэффекты кинематографистов.

Страна в то время оказалась на краю гибели, но не стала уподобляться покорно сдавшейся «цивилизованной» Европе, а решила до конца воевать с более сильным соперником. Ведь сам факт нападения Германии говорит за то, что она была сильней, потому что только сильный может позволить себе нападать на слабого, а не наоборот. Поэтому сопротивление было отчаянным, как у тяжело раненного зверя, цепляющегося за последнюю возможность. Соответственно и требования к «особистам» были самые жесткие, когда они разбирались с теми, кто выходил из окружения, среди которых были и завербованные «Абвером» для диверсионной работы в тылу. Поэтому, если кто-то приходил без документов, то уже за это можно легко обвинить в паникерстве и подготовке к сдаче в плен. А вот комсомольский билет, сохраненный Дмитрием Матвеевичем, был гарантией, что в плен он не попадал и не готовился для этого, а нахождение в окружении не было его виной. Поэтому можно считать, что для него подлинным Ангелом Хранителем оказался комсомольский билет, который он сохранил до конца дней своих.