Транспортные самолеты Ю-52 на аэродроме в Тацинской.

«Самое лучшее ПВО – танки на аэродроме противника».Эта известная шутка имеет не только долю правды, но целое реальное событие, сыгравшее, на мой взгляд, ключевую роль в капитуляции армии Паулюса, положившее начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны. Но в нашей стране этому событию, почему-то, до сих пор, не уделено должного внимания.

2 февраля 2023 года вся страна отмечала 80-летие капитуляции армии Паулюса. Но не многим более месяца до этого было еще одно 80-летие, имеющее самое непосредственное отношение к этой дате, но телевидение о нём промолчало, словно это был какой-то «бой местного значения», на освещение которого, а тем более чествование, центральные каналы размениваться не могли.

И только в поселке Тацинский Ростовской области 24 декабря 2022 года все население поселка шумно и с размахом отметило этот день! Потому что 80 лет назад, 24 декабря 1942 года, преодолев по тылам противника 250 км, танковый корпус генерала Баданова достиг станицы Тацинской, и уничтожил находившийся рядом немецкий аэродром, имевший стратегическое значение для всей Сталинградской битвы! И главным достижением этого рейда было не уничтожение количества  самолетов и личного состава немцев, а ликвидация «воздушного моста», снабжавшего продовольствием, боеприпасами и т. д., без которого армия Паулюса была обречена на голодную смерть! И об этой истории я хочу рассказать подробнее, несмотря на то, что о танковом рейде генерала Баданова написана не одна книга, но все равно эта история до сих пор находится в тени тех событий, где по праву, должна занимать яркие строчки.

А чудес в этой истории было много и начались они с того, что наша разведка совершила просто фантастическую ошибку, от которой попахивает прямо-таки мистикой! Еще в советские времена я читал книгу о Сталинградской битве, в которой рассказывалось о том, что наша разведка совершила ошибку, предоставив командованию данные о том, что в районе Сталинграда находится 80-90 тыс. немецких войск. Естественно, что опираясь на эти данные, был разработан план контрнаступления  под кодовым названием «Уран».

19 ноября наступление началось, а 23 ноября кольцо замкнулось в районе города Калач! И тут наше командование ждал сюрприз: в котле оказалось 350 тысяч немецких войск! То есть в четыре раза больше, чем было заявлено разведкой!!! На мой взгляд, если бы разведка так фантастически не ошиблась, то операцию «Уран» командование, думаю, не стало бы и разрабатывать, потому что сил и средств тогда потребовалось бы, по крайней мере, в четыре раза больше. А могли ли быть в то время свободными столько сил и средств, когда немцы вели наступление на Баку, потеря которого лишила бы Красную Армию топливо для танков, самолетов и автотранспорта, а о нефтяных месторождениях Сибири тогда еще ничего не было известно? Шли тяжелые бои под Ржевом, а немцам удалось потопить союзный конвой PQ-17, и Красная Армия не получила ожидаемые танки самолеты и прочие материально-технические средства, а своих не хватало, потому что эвакуированные в 41-м заводы еще продолжали наращивать производство и еще не достигли достаточного уровня для перелома ситуации. Но не будем гадать, а обратимся к реалиям, которые были на тот момент таковы, что образовавшееся кольцо окружения не являлось преградой для 6-й армии Паулюса, поскольку не было рассчитано на такое гигантское количество войск противника.  Именно поэтому Паулюс обратился в Берлин с просьбой: прорвав кольцо окружения, отвести 6-ю армию из Сталинграда и на линии реки Северский Донец занять оборону,  чтобы в летнюю кампанию продолжить наступление на Сталинград и Баку. И таким образом в 1943 году вместо Курской Дуги мы получили бы продолжение Сталинградской битвы, но уже против нас действовали бы новейшие танки немцев «Тигр» и «Пантера», лобовую броню которых наши 76мм орудия тридцатьчетверок и основных противотанковых орудий ЗИС-3 не пробивали. А могли пробить только в борт, да и с определенного расстояния. Кроме того мог быть взят Баку, поскольку у немцев появилась бы возможность в этой ситуации перебросить часть войск на Кавказ и помочь овладеть нефтяной столицей.

Одним словом, намерения Паулюса были очень опасными для нас! Но выручило чудо: Берлин не поддержал намерения Паулюса, которому было приказано продолжать прежнее занятие – пытаться  сбросить в Волгу, стоявших насмерть, героев 62-й армии дивизии Родимцева с небольшого клочка земли на правом берегу великой реки. А деблокировать кольцо окружения обязан был фельдмаршал Манштейн, который, нанеся мощный танковый удар, должен был прорвать кольцо окружения. И тем самым Гитлер совершил роковую ошибку! А герои, стоявшие на смерть на оставшемся клочке земли даже, наверное, не подозревали, что главным их подвигом было то, что своими действиями они подтолкнули немцев совершить катастрофическую для себя ошибку, отказавшись от предложения Паулюса! Но основным «совратителем»  в деле совершения ошибки Гитлера и его командования оказался разрекламированный Герингом «воздушный мост», по которому шло снабжение окруженной армии Паулюса, что значительно облегчало её положение и давало возможность продолжения выполнения поставленных перед ней задач. Именно «воздушный мост» давал время на переброску, развертывание и наступление танков Манштейна, что при отсутствии его было бы просто невозможно, поскольку пищевой инстинкт у немецких солдат, даже в окружении никто отменить не мог. А ведь операция «Зимняя гроза» под командованием Манштейна продолжалась с 12 декабря по 24 декабря, а само окружение началось 23 ноября, то есть не будь «воздушного моста», армии Паулюса без снабжения продовольствием пришлось бы «прожить» целый месяц!.. А кроме того все это подаренное ошибкой Гитлера  время ставка ВГК (Верховное Главное Командование) использовало  на переброску войск для укрепления кольца окружения, которое к 24 декабрю немцам не удавалось прорвать ни изнутри, ни снаружи, что подтверждает крах операции «Зимняя гроза».

Но окруженная группировка продолжала быть достаточно сильной и продолжать сражаться в окружении и, возможно, до лета, когда на помощь могли бы прийти немецкие войска и вместо Курской Дуги устроить продолжение Сталинградской битвы. Но, если бы до этого удалось бы немцам взять Баку, то ситуация вообще могла бы оказаться еще хуже. Поэтому многое, если не все стало зависеть от состояния «воздушного моста», который превратился в своеобразную ниточку, на которой повисла судьба 6-й армии Паулюса.

Таким образом, если бы немцы не организовали «воздушный мост», то губительный для нас вариант, который намеревался осуществить Паулюс, был бы просто неизбежен.

Главной «опорой» «воздушного моста» был выбран аэродром в Тацинский, который был базовым аэродромом для немецкой авиации, бомбившей Сталинград, на котором базировалась основная часть самолетов. А когда организовали «воздушный мост», то были переброшены транспортные Ю-52. Этот самолет брал на борт две тоны груза, а обратно вывозил 40 раненых. Если была хорошая погода, то удавалось сделать два рейса.

Логистика «воздушного моста» с использованием тацинского аэродрома  была просто идеальна. На железнодорожной станции Тацинская был пакгауз – специальная площадка для разгрузки вагонов. От  пакгауза до аэродрома было всего километра два. Аэродром имел бетонную полосу, которую перед самой войной построили солдаты — «нацмены» — так называли местные уроженцев среднеазиатских республик. Поэтому любая распутица была не страшна, кроме тумана и других атмосферных осадков, ухудшающих видимость. И для пополнения представления о тех временах стоит добавить непосредственных свидетелей тех событий.

Мой отец, Золотарев Петр Михайлович жил в Тацинской со своими родителями, братом и двумя сестрами. В октябре 1941 г. его 18-летним призвали и направили в Сталинград на офицерские курсы командиров танка, находившиеся в районе Бекетовки. Гоняли их там крепко: «гимнастерка от соли ломалась». В июле 1942-го их подняли по тревоге и в полном боевом снаряжении, ничего не говоря, посадили в вагоны, из которых они выгрузились на станции Суровикино. Все предполагали, что это учения, потому что фронт был в районе Ростова и Харькова, но дальше пошла команда: разворачиваться, и окапываться в районе Клетской, Большой Излучине Дона. И потом от сбитого летчика с ИЛ-2 они узнали, что немцы прорвали под Харьковом и прут на Сталинград, а он бомбил Морозовскую, где его и подбили.

Потом пошли мелкие стычки с разведкой немцев, но до больших боев не доходило. А через некоторое время немцы окружили, командование, забрав знамена, улетело на «кукурузнике» в Сталинград, где снова сформировала новые части с этими же номерами, а брошенные на произвол судьбы три дивизии, разумеется, сдались. Несколько дней отец путешествовал в колоне пленных на июльской жаре. Постоянно мучила жажда, на остановках возле колодцев начиналась драка за ведро, но конвоиры прикладами выстраивали очередь, спали прямо на земле. После подъехала крытая машина, отобрали 20 крепких молодых парней, в число которых попал и отец. Отобрав у других пленных одежду получше, одели в нее отобранных 20 человек и увезли не понятно куда. Привезли к какой-то бригаде, через переводчика объяснили, что  им необходимо переловить разбежавшихся лошадей, а в дальнейшем они будут за ними смотреть. Питались вместе с немцами. При этом удивляло, что когда стоишь в очереди к полевой кухне, то подходивший немец становился в очередь за тобой, пленным, и никогда не полезет вперед, что было просто поразительно для нашего менталитета, где даже пропагандировалось презрение к очереди предоставлением всяких «внеочередных» благ!

Но отец задумал побег из этого «рая», договорившись насчет гражданской одежды с одной девушкой, с которой познакомился, переплыв на ту сторону речки Чир, где она жила в хуторе.

Рано утром, пригнав для купания табун лошадей, он переплыл на ту сторону, где его ждала эта девушка, переоделся и отправился в путь, который для него мог оказаться последним.

А передвигаться тогда разрешалось только по дорогам, по которым передвигались и немцы, а иначе, если посмеешь уйти в сторону, то могли принять за партизана и пристрелить.

Пройдя, километров пять, он увидел догонявщий его мотоцикл, что заставило, изрядно, заволноваться и отец отошел в сторону, уступая дорогу, но немец остановился и подозвал его. Отец подошел, и немец стал его расспрашивать, используя имеющиеся слова на русском, вместе с жестами и отец ему аналогично отвечал, а вместе кое-как понимали друг друга. Отец ему сочинил историю, что он гнал скотину в Сталинград и по дороге разбомбили, скотина разбежалась и вот он идет сейчас домой к родителям. Немец был доволен ответом и попросил подсказать: как ему проехать, предложив карту. Карта оказалась такой подробной, что даже колодцы были обозначены. Отец подсказал, а немец предложил подвезти, на что отец согласился. Помимо того, что это ему сокращало расстояние на пути к дому, еще удавалось подальше оказаться от того места с которого он сбежал, что может быть его и спасло в итоге, поскольку пешком далеко уйти не мог. Доехав до того места, где пути их расходились, отец встал, а немец на прощание дал ему плитку шоколада, которую отец отказывался брать поскольку под влиянием пропаганды,  думал, что она отравлена. Но немец сам сунул ее в  сапог отца, и она ему пригодилась. Переночевал в хуторе Качалин у одних хозяев, которые даже предлагали дочку в жены, но отцу было не до этого, поскольку ему хотелось поскорее домой, куда он, наконец,  добрался.

А в Тацинской из-за созданного немцами аэродрома кипела жизнь. Самолетов на нем было так много, что, как рассказывал отец, когда они в пять утра взлетали на бомбежку Сталинграда, то от  их теней в станице становилось темно! Когда самолеты не летали, то ими был занят весь выгон за станицей, поэтому гонять корову на пастбище приходилось между самолетами, а крылья и хвосты «юнкерсов», «хейнкелей» и т.д. коровы использовали для периодических почесываний к чему немецкие летчики и техники относились снисходительно. Редкие бомбежки нашей авиации заканчивались только гибелью мирных жителей, а аэродрому не приносили никакого вреда, потому что он сильно был защищен зенитками.

Моя мать, в девичестве Галушкина Александра Андреевна жила на Верхней Части, как называли этот район Тацинской, со своей матерью и двумя сестрами. Отца, «старшего сельхоз полевода» (агроном) колхоза «Путь Ленина» в 37-м расстреляли, дом конфисковали, а вчетвером им пришлось поселиться и жить в летней кухне. Когда пришли немцы, то они вернулись в свой дом. Немецкие летчики и техники селились по частным домам. И у них был на квартире летчик, которого звали Марио. Отношения с ним были нормальные. Он рассказывал о своей семье, не хотел войны, ругал Гитлера: «Лучше бы Гитлера и Сталина столкнуть друг с другом, а не нас». Мать с сестрами стирали ему белье, а он за это угощал их шоколадом.

У матери с отцом завязались отношения и осенью они поженились. Когда на тачанке везли в церковь венчать, то стоявшие возле дороги немцы их фотографировали. Они стали жить у родителей недалеко от мельницы вблизи каменного моста на самом краю балки. И примерно так жизнь в оккупации длилась до 24 декабря 1942 года, когда судьба 6-й армии Паулюса  повисла на ниточке. И чтобы эту «ниточку» перерезать по приказу командования танковый корпус под командованием генерала Баданова прорвал фронт и отправился в рейд с целью уничтожения аэродрома в станице Тацинской. Я не стану повторять того, что описано в книгах и статьях  Интернета, а постараюсь сделать нарезку самого важного и интересного, в том числе воспоминания очевидцев.

«Дело в том, что I6 декабря в среднем течении Дона началось контрнаступление советских войск. Два дня упоpныx боев — и фронт противника прорван. Четыре танковых корпуса (17-й, 18-й, 24-й, 25-й) устремились в образовавшуюся брешь. Ключевая роль выпала 24-му танковому корпусу генерал-майора В.М. Баданова. Его танкисты вступили в бой 19 декабря после прорыва итальянской линии обороны. За шесть дней корпус прошел с боями 240 километров. Далее под защитой гарнизона Тацинской находилась крупнейшая гитлеровская авиабаза и склады, проходила железная дорога, на которую опиралось снабжение немецких войск на внешнем фронте окружения под Сталинградом, брало начало мощного «воздушного моста» к армии Паулюса».

Подробнее:https://ruskline.ru/monitoring_smi/2013/01/24/pomnite_badanova/

Тацинская, немецкие самолеты.

24 декабря 1942 года танковый корпус под командованием генерала Баданова достиг станици Тацинской, где на пути вставала немецкая оборона:

«Тацинская была хорошо подготовлена немцами к обороне – её защищали части 62-й пехотной дивизии, а подступы к станице прикрывали десять артиллерийских батарей. От атак с воздуха аэродром защищала батарея из шести 88-мм зенитных орудий, которые могли вести огонь по наземным целям и легко прошивали броню «тридцатьчетвёрок» на дистанции от полутора километров. Интересно, что на самом деле в районе Тацинской было два аэродрома – ещё один, «Тацинская-Юг» (Новый Чолан), находился южнее неё».  И чем бы могла закончиться вся эта история, еще вопрос. Во всяком случае, немецкие артиллеристы могли бы не только нанести урон танкистам, но и задержать их на время, которое позволило бы самолетам организованно перелететь на другие аэродромы, увезя с собой аппаратуру необходимую для работы аэродрома. А потом, когда подошедшие новые части отбили бы Тацинскую, восстановить работу аэродрома в прежнем режиме. Но это вам не Бельгия, Франция и прочая Европа, а Россия, где веками стремились к правде и желанию противостоять захватчикам! На помощь танкистам пришли подростки-пионеры:

«Взвод танков лейтенанта Мельника с десантом пробирался на южную окраину станицы, к аэродрому. Вдруг лейтенант увидел, как в смотровой щели танка мелькнула детская фигурка. Подросток что-то кричал, размахивал руками и бежал наперерез. Подбежавший к танку оказался мальчуганом лет четырнадцати.
— Остановитесь! Туда нельзя! Там пушки! — закричал он. Лейтенант открыл люк и быстро спрыгнул на землю.
— А ты откуда знаешь?
— Я все здесь знаю, я так ждал вас! — волнуясь, заговорил подросток.
— Дорогу на аэродром знаешь? — спросил с ходу командир взвода.
— Знаю, конечно.
Это был Гриша Волков, станичный школьник, пионер. Он мгновенно освоился и, усаживаясь рядом с командиром, сказал:
— Вперед нельзя. Значит, давайте направо, мимо дома нашего. И к самолетам. Там их много…

….В то самое раннее утро другой мальчуган на другой улице, чуть заслышав рокот, вылетел навстречу танкам батальона капитана Стрелкова. Танк еле успел остановиться. Мальчик вскарабкался на броню и закричал в открывшийся люк:
— Мы вас давно ждем! Ура!
— Вперед, на аэродром! — скомандовал водителю капитан — у нас теперь есть свой проводник.
— Я знаю дорогу к самолетам, — заверил мальчик.
— А чей же ты будешь, смелый такой?
— Я Игнатенко Федя…»

24 декабря моя мать жила с отцом в доме у его родителей. Как только рассвело, она увидела ужасающую картину! Стоявшие недалеко от их дома несколько наших танков и множество немцев с поднятыми руками. Вылезшие из танков танкисты, разогретые « наркомовскими», ходили и стреляли их, а немцы катались по снегу, забрызгивая его кровью, умоляли не убивать, а один протянул ладонь с оттопыренными четырьмя пальцами просил: «фир киндер», то есть у него четверо детей! Но куда их было девать? На танки всех не заберешь, да и вообще так поступают только со своим десантом, а не с пленными, тем более их было слишком много. Пожалеть и отпустить? Но тогда они снова сядут за штурвалы самолетов и обрушат бомбы на головы наших «киндеров»! Поэтому танкисты выполняли единственное решение, поскольку это была война, в которой победитель мог быть только один и никакой «ничьей» в виде перемирия, которым они нас уже снабдили в 39-м в виде «Пакта».  А нам вообще  грозило полное уничтожение, как народа.

У меня был в детстве друг Павел Беликов, который жил со своею матерью, тетей Машей в доме через дорогу напротив весовой и въездом на территорию мельницы. И вот что она нам рассказывала о том дне.

От центра станицы, по улице Ленина двигался танк и на углу территории мельницы повернул налево, в переулок Электрификации, видимо, направлялся к железнодорожному мосту, под которым проходила дорога на аэродром. И тут ему навстречу немецкая машина с подарками (24 XII — канун католического Рождества) и танк сходу подмял её! «И прямо по яблокам!», — с сохранившимся сожалением по испорченному вкусному продукту вспоминала тетя Маша. «Пули вокруг свистят, а мы – дуры – на аэродром за парашютным шелком на платья!» — сердясь на легкомыслие молодости, рассказывала она.

А о том, что происходило на аэродроме, лучше всех рассказал очевидец с другой стороны: «Фашисты были заняты праздничными Рождественскими хлопотами. «Подарок» для них оказался весьма неожиданным. Вот что писал гитлеровский летчик Курт Штрайт в 1952 г. в западногерманокой газете «Дойче зольдатен цайтунг» в статье «О тех, кто вырвался из преисподней, или Кровавая баня в Тацинской»: «Утро 24 декабря 1942 года.

На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолеты сразу вспыхивают как факелы. Всюду бушует пламя.

Рвутся снаряды, взлетают в воздух боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Кто же даст приказ, куда направиться пилотам? Стартовать в направлении Новочеркасска — вот все, что успел приказать генерал.

Начинается безумие. Со всех сторон выезжают на взлетную полосу и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем и в свете пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие. Вот один Ю-52, не успев подняться, врезается в танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкивается «юнкерс» с «хейнкелем» и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами. Рев танков и авиамоторов смешивается с взрывами, орудийным огнем и пулеметными очередями в чудовищную симфонию. Все это создает полную картину настоящей преисподней».

Подробнее:

https://ruskline.ru/monitoring_smi/2013/01/24/pomnite_badanova/

Уничтоженные самолеты.

Где же наши кинематографисты, вконец замусолившие экран бесконечным высасыванием из пальца криминальных историй, когда реальная история преподнесла нам такие сюжеты, что по накалу страстей, драматизма и грандиозности батальных сцен просто захватывает дух и вызывает чувства гордости за наше прошлое?! А пример  поступка подростков-пионеров может послужить в деле воспитания патриотизма подрастающему поколению. Или хотя бы,  на время, отвлечет  от телефонов для знакомства с бывшими 80 лет назад  их  ровесниками. Подростками-пионерами,   вынужденных    принимать участие в реальных боевых действиях, которые,  в отличие  от компьютерных «стрелялок», по-настоящему лишили их жизни, отданной ими  ради того, чтобы мы сегодня жили!

«Не забудется и бесстрашие пионеров Гриши Волкова и Феди Игнатенко. Четыре дня оставались на передовой школьники. Подносили воду, ходили в разведку, дрались с оружием в руках. Через несколько дней Федя Игнатенко погиб от пули снайпера, а Гриша Волков был схвачен фашистами и 29 декабря 1942 года расстрелян вместе с тяжелоранеными танкистами. После войны в Тацинской им был поставлен памятник».

А кроме событий на аэродроме в станице горел элеватор, на котором хранились продукты, и немало народу бросилось «спасать» добро, унося с собой шоколад для немецких летчиков, масло и прочее. А дед Карташ, кузнец, легендарная личность, но больше известный любитель выпить, как рассказывал отец, из горящего элеватора катил домой бочку со спиртом. Но справедливости ради, он никогда не валялся, за столбы и заборы не держался, знал целую бездну прибауток на все случаи жизни: «где грязь – там и князь», «лучше свою козу, в своем базу», — направил он эту прибаутку в адрес парней, цеплявших словами проходившую мимо известную в станице «гулёну». Я жил от деда Карташа поблизости, поэтому бывал у него дома, где в зале висел его портрет в форме матроса с надписью через «ядь» на ленточке бескозырки, кажется, «Громобой». А далее я снова буду использовать цитаты из статей Интернета:

«Прорыв корпуса из окружения начался в три часа ночи 29 декабря. При этом в Тацинской пришлось оставить тяжелораненых. Прикрывали отход 300 добровольцев (никто из них из окружения так и не вышел).

Не вызывает сомнения, что для немцев, считавших, что окруженный корпус держится на «последнем волоске», ночной прорыв оказался полной неожиданностью. Возможно, поэтому данный прорыв и удался.

Прорвав оборону противника в северо-восточной части котла, к утру, корпус вышел из окружения, соединившись с войсками фронта у села Ильинка. Вышло 36 танков и около тысячи человек личного состава».

А после того, как наши танкисты ушли и пришли немцы, то начался поиск тех, кто «спасал» добро на элеваторе. Как рассказывала мать, где-то пару семей расстреляли, а больше не помню подробностей. Но самое интересное это балка, возле которой находился их двор. Балка  была завалена до самого верха немецким шоколадом, маслом и прочим добром, от которого все дружно начали избавляться.

Но самое главное в этой истории это итог, к которому она привела –                « воздушный мост», снабжавший 6-ю армию Паулюса прекратил существование, потому что помимо самолетов была уничтожена вся инфраструктура  обслуживания организации полетов с её дорогостоящей аппаратурой! Когда я жил в Тацинской и учился  в школе, то нам говорили, что на аэродроме танкисты уничтожили 400 самолетов! А сейчас в статьях Интернета  утверждают, что всего танкисты уничтожили 72 самолета. Но вот что говорит в мемуарах Манштейн:

«Воздушный мост» по снабжению армии Ф. Паулюса стал последней крупной операцией транспортной авиации Люфтваффе. Между 24 ноября и 31 января 1943 г. было потеряно не меньше 490 самолетов (включая 266 Ю-52 и более 165 Хе-111), задействованных на снабжении 6-й армии. Восстановить свои силы транспортной авиации Германии больше не удалось. Время, когда транспортная авиация сводила на нет все усилия советских войск по окружению больших и малых группировок немецких войск, безвозвратно ушло в прошлое… 6-я армия шла навстречу своей гибели». 

Подробнее:

https://ruskline.ru/monitoring_smi/2013/01/24/pomnite_badanova/

Конечно же, Манштейн называет общие потери, в которые вошли и сбитые нашими летчиками Ю-52 без прикрытия истребителями, потерпевшие аварию, пропавшие без вести самолеты, улетевшие с аэродрома, в панике удирая, о чем мне кое-что известно.

Все детство в зимнее время я проносил шлем с какого-то немецкого летчика, который раздобыл мой отец в кабине самолета-разведчика («Рама»). Коричневого цвета, с курчавым мехом внутри, со специальным карманом в районе правого уха  для наушника и дыркой внутрь.  Видимо, экипаж срочно взлетел на остатках бензина, которого хватило только до Провальской балки, где он вынужден был сесть. Подавляющее большинство таких «беженцев» после посадки (даже при наличии бензина) потом не могли взлететь из-за непригодных для взлета условий, как у этой «рамы» (Фоке Вульф 189). Поэтому, пусть даже косвенное участие танкистов генерала Баданова здесь было, поскольку их неожиданное появление спровоцировало панический хаос и взлет не заправленных самолетов, приведший к катастрофе. Так же как и в том, что транспортные самолеты без прикрытия истребителей становились легкой добычей для наших летчиков. Не будь танкового прорыва на Тацинскую, то цифра, приведенная Манштейном, была бы гораздо скромнее, не говоря о 1000 летчиков, которые были убиты танкистами.

«Что еще важнее — удар на Тацинскую заставил Ju.52, игравшие главную роль в снабжении армии Паулюса по воздуху, перелететь на сто с лишним километров к западу (ближе бетонных полос не было). Оттуда их не могли сопровождать немецкие истребители — не хватало дальности. С этого момента «юнкерсы» либо пропускали дневное время, либо рисковали столкнуться с советскими истребителями. Да и полет по более длинному пути съедал их время. В итоге снабжение 6-й армии резко упало, и она начала голодать. Все это радикально облегчило ее ликвидацию в январе-феврале 1943 года.

Пожалуй, это единственный случай, когда одному танковому корпусу удалось так серьезно повлиять на ход и исход Второй мировой войны всего за 11 дней».

И вот с этим выводом автора статьи: «Прорыв на Тацинскую: неизвестный подвиг советских танкистов» (Комсомольская Правда) я полностью согласен, абсолютно признавая при  этом заслуги войск Красной Армии героически, намертво,  удержавших в кольце, бравшую Париж, 6-ю армию Паулюса, особенно в декабре 42-го. Достаточно обратить внимание на цифры итогов капитуляции: 91000  сдалось в плен, а окружено было 350000. Даже в начале января было 250000, когда только что был разгромлен «воздушный мост», а ко 2-му февраля численность 6-й армии Паулюса, просто фантастически, резко сократилась! Поэтому главный «виновник», заставивший Паулюса 2 февраля принять капитуляцию просто более чем очевиден: «Нормы выдачи продовольствия в 6-й армии постоянно сокращались. Согласно показаниям немецких военнопленных, в последний период существования Сталинградского котла, нормы выдачи хлеба в разных подразделениях колебались от 25 до 100 граммов в день.
Голодные, обмороженные, больные люди находились в состоянии, близком к полному отчаянию».

 Если бы армия Паулюса была в том состоянии, какой она была в декабре при существовании «воздушного моста», то ни о какой капитуляции 2 февраля речь бы не шла, а скорее продолжались бы попытки деблокирования типа «Зимняя гроза». Да и вообще ход войны мог бы тогда оказаться совсем иным. Вот только жаль, что «Прорыв на Тацинскую… по-прежнему остается … неизвестный подвиг советских танкистов». А юбилею для празднования этого подвига явно тесен масштаб райцентра Тацинский.

И в самом конце этой статьи предлагаю собственные размышления, которыми хотя бы приблизить к разгадке, которую загадали те колоссальные, по драматизму времена.

Прежде всего, у меня большие сомнения по тому, что наша разведка могла так сильно ошибиться, когда дала в четыре раза занизила цифру количества немецких войск находящихся в Сталинграде!

Но тогда почему могла ставка ВГК пойти на такую откровенную авантюру при составлении плана операции «Уран» и начать его осуществлять, поскольку сил для его реализации было слишком мало? Но не все так просто на самом деле, если не знать других сведений.

Моя ныне покойная теща Мария Ефимовна Синицина (в девичестве Дудкина) в ноябре – декабре жила в Котельниково, что недалеко от Калача и Сталинграда. Будучи в то время 16-летней девушкой она хорошо запомнила, как мимо них проходили толпы румын, направляясь в тыл. Все вокруг тогда говорили: «Румыны бросили фронт, потому что в это время у них закончился срок  договора с немцами о совместной войне, поэтому они, бросив воевать, направлялись в тыл». И у меня нет никаких оснований не доверять её рассказам, потому что она была порядочной, честной, верующей в Бога женщиной. Поэтому всякие фантазии с её стороны были просто исключены, и рассказывала она об этих событиях много раз.

И здесь моя версия такова, что никакой ошибки разведки не было, а наше командование знало реальное соотношение сил. Но знала ставка ВГК и о договоре румын с немцами, и решило воспользоваться этой ситуацией, составив план «Уран», для нанесения контрудара. При этом командование понимало, что Паулюс, имея для этого на тот момент предостаточно сил, предпримет попытку для прорыва кольца и никакого разгрома немцев от этой затеи можно не ожидать. Но ведь для этого Паулюсу необходимо было отвести 6-ю армию из Сталинграда и расположить в обороне на линии Северского Донца, чтобы, набрав сил, через какое-то время, продолжить попытку! В итоге получился бы мощнейший контрудар, отбросивший немцев, примерно, на 300км, которые немцам снова нужно было бы преодолевать, что могло бы оказаться гораздо сложнее, чем в 42-м. Коренного перелома в войне не произошло бы, но тактическое положение значительно улучшилось бы, если на Кавказе ничего плохого не произошло бы. И, может быть, именно этот вариант развития событий повлиял на решение Берлина не позволившему Паулюсу осуществить предложение по прорыву и отводу войск в оборону на линию Северского Донца.

Но это было продолжением, а основу успеха заложил успех фланговых ударов, которые и таили в себе загадку.

История с ошибкой разведки лично у меня вызывает большое сомнение, потому что оценить количество войск в четыре раза меньше, чем было в реальности – это фантастика, либо намеренный умысел! Допустим, по улице идет десять человек, а вы вместо этого назовете: три-четыре человека…. Ну, разве возможно такое в здравом уме?! Можно ошибиться, но не так грубо.

Почему Паулюс, будучи специалистом в военном деле высшего класса не смог предугадать эти фланговые удары,  которые могли привести к окружению его армии? Да потому что они были бессмысленны, поскольку при  существующем соотношении сил Паулюс без проблем прорвал бы это окружение, а потому не мог поверить в то, что командование Красной Армии могло пойти на такую глупость.

И потом мне доводилось встречать публикации, в которых говорилось о том, что румыны неважные вояки, а потому нанесение ударов были направлены именно на те участки фронта, где оборону занимали именно румынские части. А позднее, когда я узнал из уст тещи  рассказы о том, что происходило с румынскими войсками в то время, то у меня закралось подозрение о существовании «договорняка» с румынами. Возможно, поэтому ничего не подозревавший Паулюс «проморгал» предстоящие, а потому совершенно неожиданные для него фланговые удары, приведшие к окружению его 6-й армии.

Потом задавал в разговоре со мной вопрос мой отец: за что наградил  Сталин орденом «Победы» короля Румынии Михая I? И сам же прямо отвечал: «За Сталинград!» То есть он считал, что что-то тайное было в этой истории.

Но, если даже и было что-то подобное в истории Сталинградской битвы, то это никак не умаляет её значение. Когда страна стоит на краю гибели, а в ноябре 1942 года это именно так и было, то ради спасения народа все средства хороши и в итоге важен результат. И пусть недруги скулят сколько угодно: «вот если бы», «еще бы чуть-чуть» и  т. д.

Автора этих строк могут обозвать «диванным стратегом», «конспирологом». Но, если бы был убедительный ответ на вопрос, являющийся заголовком этой статьи, то не было бы и «диванной стратегии» с «конспирологией». А так вызывает удивление официальная позиция к истории танкового рейда на Тацинскую, как к одному из «боев местного значения». А потому и явился он Юбилеем районного масштаба.